Анис. Ты заразила меня своим настроением.
Сентиментальность? Нет, просто ностальгия.
По прошлому, в котором был хаос и тьма.
И в этой тьме вспышками загораются тени.

***

Ты слышишь?
Это стук клавиш.
Это мы. Два ребёнка, танцующие на грани нереальности.
Ты впервые осознаёшь себя женщиной.
Впервые понимаешь, что можешь быть желанной.
Я впервые осознаю, что в моих силах свести тебя с ума.
Два синеватых отблеска от монитора в ночных окнах.
Такими мы были в самом начале.
Больше мы не встретимся.
И это к лучшему.
Куклы.
Игра в самих себя.
Ты научилась быть женщиной.
Я научился сводить с ума.
Больше мы не нужны друг другу.

***

Когда-то тут было море.
Искрящееся и переливающееся лазурью.
Совсем как на тех картинах, которые ты так любишь.
Ты терпела меня дольше всех.
Словно бег среди готических колонн.
Вдогонку за упущенным временем и удаляющимся эхом.
Ты впервые осознавала, что можешь быть любимой.
Я впервые применял на практике всё, чему научился.
Словно прогулки по заснеженным улицам моего города.
Ведь именно так всё и начиналось.
Я приобретал привычку уходить в метель.
Мои неуклюжие лапы умели ласкать до одури.
Твои изящные тонкие пальчики умели затягивать петли на шее.
Просто однажды одурь не прошла, а шейные позвонки хрустнули.
Больше никогда.

***

Летней жарой.
Зимним пуховиком.
Весенней рекой подо льдом.
Ты играла в детский конструктор на мягком рыжем ковре.
А я наблюдал за твоими глазами.
Ты цеплялась к словам, а я одевался в чёрное.
Запах каких-то мерзких духов, ворохи писем, серый кот.
По вечерам и по утрам мимо окон летали ласточки.
Я курил как больной, ты носила мне пепельницу на кухню.
Толстый кот лениво потягивался, лёжа в мягком кресле у комода.
Ты впервые осознавала, что можешь быть нелюбимой.
Я впервые учился рисовать портеры по памяти.
Под музыку из фильма о войне, винограднике и серенадах.
В большой комнате с рыжим ковром на полу, ловцами снов и окном в лето.
Ты уже не вернёшься. Не попытаешься посметь.
Я понял это в последнюю встречу.
Увидел в глазах.
Тем лучше.

***

Теперь об осени.
Она была страшна и сильна.
А ты жалась к моему мокрому плащу и просила согреть.
Я грел, грел тебя своим теплом и не замечал, как ты прекрасна.
Мы оба курили, видя на подоконнике по ночам.
Мы оба хотели, чтобы зима умерла в первых числах декабря.
Я не мог понять, что происходит за занавеской.
Ты помнишь тот дождь?
А ведь было нечеловечески страшно. Нам обоим.
Ты впервые осознавала, что можешь любить меня. И всерьёз.
Я впервые осознавал, что могу любить тебя. И всерьёз.
А по тёмным углам метались тени прошлого.
Они жгли тебя, а меня заставляли выть.
Я молил о прощении, не зная, что уже прощён.
А ты писала всё больше цитат.
У нас было 6 дней на одну розу.

***

Несколько лет - не срок.
Для памяти и десятилетия - тщета.
Тщета, помноженная на отшлифованные факты и притупившиеся эмоции.
Но когда за плечами всего два с небольшим десятка, несколько лет - это большой срок на память.